Дания. Орхус. Ингер Кристенсен

«Мне всегда думалось
что действительность
это то чем становишься
когда вырастешь
На площади Фата Моргана
кричит с усталым лицом:
утренние газеты! утренние газеты»
«Мне всегда думалось» И. Кристенсен

Дания — самая южная из северных стран Европы и самая симпатичная для меня, ибо Фарерские острова давно ведут 5:0 в пользу тех мест, где сегодня мы с Вами, друзья любезные, окажемся.

Здесь, между Северным и Балтийским морем, прохладно не только в июне, но и в искусстве. Из самого экстравагантного мне на ум приходит имя датского режиссера — Ларса Фон Триера. На самом деле, Вы добавите к этой фамилии еще и господина Андерсена, не так ли? Вот пожалуй, этого достаточно, чтобы скупо представить себе страну викингов, уникальной природы большой земли и крохотных островков, кажется, только и состоящих из зелени и скал, низких красных домиков, в духе лютеранства и аскетизма, наконец, страну гор и холодного ветра.

Мы полюбопытствуем с Вами о небольшом городке Дании, расположившемся восточнее Копенгагена, — Орхусе. Не секрет, это портовое место, атмосферное и романтичное, любимое всеми датскими студентами.

Упомянутый в 948 году, Орхус прошел путь расцвета, упадка и возрождения. И этот путь можно рассмотреть через множество архитектурных памятников, удачно сохранившихся временем. Потому, вероятно, нам понравится гулять по улочкам, у коих старина сочетается с современностью.

В этом городке в 50-х годах прошлого века получила математическое образование особенная в своей скандинавской природе будущая поэтесса Ингер Кристенсен, и что кривить душой, самая яркая литературная представительница страны. Стало быть, она — учительница, и мне думается, именно математика однажды определит ее весьма своеобразную логику бытия, которое еще более своеобразным образом будет отражено в творчестве.

К нашему путешествию как нельзя лучше подходит иллюстрация сборника стихотворений и эссе Кристенсен, вышедшего сравнительно недавно. Я даже не знаю, что глубже: отражение произведений редактором верстки или сама госпожа Ингер.

Вчитаемся в строки эпиграфа и отметим две вещи: поэт не говорит конкретно с нами, ибо читатель явно не дотянет до той правды, которая известна лишь автору, и второе — в стихотворении нет знаков препинания. Пожалуй, это единственный случай, когда их отсутствие ничему не вредит, а в наше время еще и популяризирует страсть к синтаксической демократии.

То, что лирическому герою Кристенсен думается, есть некая мысль, переливающаяся формально в наши с Вами головы, но мысль эта не есть нечто целое, а лишь часть, пусть будет морем, тем, с форзаца изящной книжечки.

Парадоксальность этого стихотворения и всех прочих в простоте и аморфности: мы никогда не окажемся «на площади Фата Моргана», ибо запутаемся в справочниках. А тем временем все скандинавы давно ныряют в эти стихи, долго державшиеся в топе номинантов на Нобелевскую премию.

Абстракционизм и метафизика — основа относительно современной поэзии, но в этом сборнике мы увидим подпорки и из уникального структурного принципа. Вспомним, как говорил и думал В. Маяковский, а ему, между прочим, тоже аплодировали. Та непонятная для начала 20 века изображаемая лестница текста есть нечто отдаленно Ингер Кристенсен, только у последней нет пролетария, прозаседавшихся и революции. Госпожа Кристенсен на другом уровне восприятия мира.

Мы, увы, редко приближаемся к метафизике: для нас солнце — только солнце, жизнь — только смех детей или чашка кофе. Мы понимаем мироздание буквально. А Ингер идет в обход и через развернутую метафору, солнце тогда — какой-нибудь бедовый остывающий туман, полный недосказанности и непременно случайных образов.

Какие еще истины несет поэтесса нам, можно поглядеть в цикле стихотворений «Это» или в истории чуть теплее «Долина бабочек». Вопреки объему прочитанного финал Вашего рассуждения останется таким, каким и предскажет автор:

Я вижу легкие облака

Я вижу легкое солнце

Я вижу как легко они рисуют

Бесконечный поток

Как будто они доверяют

Мне стоящей на Земле

Как будто они знают что я

Их речь…

Неудивительно, что такой философский союз смог родиться в мире Дании. И потому-то не нужны запятые, ибо всё есть круг. 

А впрочем, нам уже пора выйти из него хотя бы ради истинно буддийского приветствия, коим нас дружелюбно встречает один любопытный философ из Индии, даря через океан: «Namaste!»