⁃ С печи полезай.

Сухие красные ступни опустились на досчатый пол. Одним шагом долговязый и угловатый Гришка оказался за большеногим деревянным столом.

Баба Марья поставила тарелку с супом, а рядом положила серебряную ложку. Гришке нравилась эта ложка, но запах щей больше.

— Ммм моожно ммм?

— Говори нормально! — ругалась баба Марья. — «Можно мне хлеб» и «Дай, пожалуйста!»

Гришка улыбнулся.

Он был какой-то особенный: особенно говорил, особенно много думал и дурно спал. Про эти особенности ему сказали давным-давно и отправили к бабе Марье, в этот дом на самом краю бог весть какой реки. Теперь уж ему 12.

Скоро щи кончились, и Гриша, снова стукнув серебряной ложечкой по тарелке, вышел во двор.

Голые ноги почувствовали мягкость скошенной травы и опрометью помчались к реке, больно наступая на камни и сухие ветки.

Здесь у реки трава стояла высокая, сухая и местами выгоревшая, запах ее был густым и приятным. Даже не так. Он был родным Гришке, оттого и приятным.

Удобно устроившись с суховеем во рту, он уставился на большой стог сена, который заслонял небо, как большой медведь.

Облака совсем распустились, легли рябью и мчались неведомо куда. Гришка тотчас же принялся с ними делиться всякими своими особенными тайнами.

Солнце слепило в самую силу. Жарило. Одна река теперь и спасала. Гришка ушел на мост. Доски здесь почти сгнили, но конец их упирался в середину реки так, что можно было часами без опаски сидеть и сидеть, касаться ногами теплой летней воды. Гришке, конечно, так сидеть не разрешали, но тайком он всё равно сюда шел.

Здесь, у реки, все его метания мгновенно вырастали в вопрос: «Когда?» Он вообще любил этот вопрос больше других.

То есть он, конечно, мог бы придумать ответ: через неделю или по весне. Но всегда ведь лучше не знать дня, куда приятнее этот день ожидать.

Воротившись к вечеру, Гришка принялся писать. Они с бабой Марьей всегда завтрашние дела расписывали:

— отправить телегу на починку

— перестроить правое крыло загона в коровнике

— посидеть на берегу

Гришка писал свои маленькие дела и не знал другой жизни. Он считал, что в особенности все так живут.

Но вот вдруг если предположить, что где-то далеко есть что-то другое, особенное, роднее запаха выгоревшей травы, роднее облаков, роднее деревни, роднее даже бабы Марьи…

Потому Гришка рассудил так и записал следующее:

— отправить телегу на починку

— перестроить правое крыло загона в коровнике

— посидеть на берегу

— попросить бабу Марью всё рассказать об особенном

— найти особенное

Гришка улыбнулся своей твёрдости и отправился мечтать. Об особенном.