Свидетели грозной эпохи

«Хронисты не имели права на изменения: созерцать реку нужно сидя на берегу. Этого не понимают нынешние историки, плывущие вместе с рекой. Идущие в ногу со временем. Для описания текущего нужна неподвижная точка — где-то на пересечении Добра и Зла. Эта пара переодевается в разные одежды, но суть ее неизменна».

Если я стала называть писателя по отчеству, то он стал моим любимым писателем. Евгений Германович пишет неплохо. Роман «Оправдание Острова» — один из ярких текстов нашего литературного времени реструктуризации постмодернизма. Я думаю, этот роман не такой, как другие, хотя бы по стилю, легкому оттенку сюрреализма, стекловатости, исторической истеричности и вкуснятины художественной. Но даже и это не стало чем-то решающим в оправдании моей любви: роман 2021 года о сегодняшнем прямо дне, друзья. Об июне лета две тысячи двадцать третьего от рождества того, кто уже давно умер за нас, поэтому нам не нужно умирать ни за кого, даже если у последних есть еда и одежда.

Во время своих интервью писатель достаточно красноречиво говорил о сверхидее романа, коя не в нарративе, но в двух лишь героев оного — в образе праведников, которые в русской литературе прошлого века, что называется, персоны грата. На них, любимых наших мучениках, вся надежда села, града, страны, у Водолазкина еще и Острова. И что отличает праведников истинных, то есть Ксению и Парфения, от праведников ложных? Первые готовы умереть. Вторые же сделают все, чтобы не умирать как можно ближе к никогда.

Вернемся к нарративу: два светлейших из мудрейших, упомянутых выше, хранят историю Острова. На Острове в течение нескольких веков творится нечто, очень похожее на 17, и на 41, и на 38, и на 60. Однако в отличие от истории, скажем, Салтыкова-Щедрина правители Острова не носят органчиков вместо мозгов, не смущают общественность своей медвежьей глупостью и пещерностью, но удивляют куда более литературно продвинуто — изощренной политизированностью, готовностью быть жестокими реформаторами, тиранами и бедствиями земли своей. На Острове то революция, то война, то голод, то библиотеки строят, то их разрушают. Нет креста на них! Ни Море, ни Лес, ни Большая земля — никто не останавливает рыбарей хаоса, кроме того, кто умеет прощать, кто только и ждет, когда к Нему придут за спасением, ибо дарует Он это спасение каждому. В роли приходящих — Ксения и муж ее, в роли спасителя — спаситель.

Итак, роман об истории историей и заканчивается. Творите свой Остров, умирайте, рождайтесь, терзайте и терзайтесь, просите спасения, будете услышаны. Но если точно Водолазкин говорит, что будете вы услышаны, зачем тогда идти по пути Спасения? Может быть, однажды герои романа будут жить так, чтобы их не нужно было спасать?

«Известно ведь, что история есть лишь путь, по которому идет человек. На этом пути можно умножать добро или сеять зло, и это зависит от выбора каждого».

Обратимся к первоисточнику:

Из главы первой: «Что заставило этих людей бросить свое благополучие, сменить спокойную жизнь на тягчайшие муки и в конце концов прийти к полному ее разрушению?…»

Из главы следующей: «Никакое единство не стоит человеческой жизни».

Из главы срединной: «В лето восемнадцатое правления благочестивой Ксении возобновились демонстрации. Ни библиотека, ни Университет, ни даже трамваи не смогли улучшить нравов населения, как это могло показаться первое время»

Из главы предпоследней: «Смысл кампании заключался в движении как таковом, длительном, по возможности бесконечном. Положение Главнокомандующего напоминало Маркелу недавно освоенный им двухколесный велосипед, который не падал только на ходу».

Тут я позволю вставить несколько замечаний. Прочесть такого уровня метафору, находясь в литературном процессе и ориентируясь лишь на учебники литературы для профильного класса, это значит предвосхитить классику. Быть Водолазкину классикой. Быть образцом.

А нам быть людьми.